 | | Это был совершенно необычайный спектакль. Когда прошла его премьера (а таковое событие случилось две недели назад), слухи о нем распространились среди молодежи – школьников, подростков, да, впрочем, и среди взрослых, любящих театр, со скоростью быстрого весеннего ливня. Он-то, этот маленький театральный ливень, и освежил наш город, напоив озоном воздух ожидания приятных сюрпризов и новых, заслуженных побед. |
Экспрессия, наполненная острой, чувственной динамикой – вот, что ощущаешь, как только на сцене появляется, ритмично дыша и оглядываясь, несясь во все лопатки и приноравливаясь ( в случае чего к прыжку), нюхая воздух и загоняя в безопасную середку волчиц, пластично и грациозно разрезая воздух узкими телами - уходящая от погони волчья стая. Бешеная энергетика происходящего сразу же словно втягивает тебя в это действо, к этим …волкам. И вот ты уже в составе бегущей стаи, спасающейся от охотников.
- На что похожи люди?
- Человек – это две лапы и ружье.
- У людей две шкуры. А если им нечего положить на зуб, то и волка могут съесть.
- Я чую запах их костров.
- Я поклялся никогда больше не интересоваться людьми…
Голубой Волк действительно дает себе такую клятву. Дает после того, как все же попался в людские сети, на мушку безжалостного ружья. Десять лет он живет в зоопарках – шестом уже по счету. И хоть арабы считают зоопарк «садом зверей», далеко не в лучших условиях проходит его затворничество. А усугубляется его неизбывная тоска тем, что гордая, независимая душа его, благородное сердце страдают не столько от тягот неволи, сколько от тоски по любимой подруге и сестре Блестке – маленькой Волчице с золотым мехом, такой красивой, такой талантливой и такой отважной.
Он попал в неволю, собственно, спасая ее. Но это ничего. Он вынесет все. Лишь бы она была счастлива и все также красива. И, может быть, лишь иногда вспоминала о нем…
- Мех у нее теперь не золотой. Она погасла. Говорят, она носит траур по брату. И она никогда не смеется,- рассказывает Голубому Волку соседка по клетке в зоопарке северная Волчица Куропатка.- И продолжает:
- Она по-прежнему лучшая охотница в стае. И знаешь, что она отвечает, когда ее хвалят?
- Глаз. Ухо. Нюх.
Голубой Волк это помнил. Он сам это слышал. И сам за это восхищался Блесткой. И он бы тоже посмеялся вместе со всеми волками, когда Блестка (как рассказала Куропатка) так ловко наказала людей в вертолете, отстреливающих их стаю сверху – она не растерялась, высоко подпрыгнула (прямо на уровень кабины бреющего вертолета), схватила зубами пилота за ногу, и вертолет свалился в озеро. Как они там все бултыхались, как барахтались и кричали от неожиданности и ужаса! А волки хохотали…
Однообразные, тоскливые, серые дни. Ни охоты, ни родной стаи рядом, ни воли, ни развлечений. Иногда – дробный перестук колес, далекие гудки, запах гари и дорог. А потом снова – унылые серые будни с постоянно глазеющими на тебя посетителями зоопарка, этими безразличными, пустыми людьми… И только в снах он счастлив. Ему снятся отец – Большой Волк, мать – Черное Пламя, снятся маленькие братишки и сестренки, поигрывающие с ласковым рычаньем на солнышке, снится родной лес. А еще он часто слышит вой матери-волчицы - он разорвал окрестности в тот день, когда погиб отец большой и дружной волчьей семьи, ее любимый муж – Большой Волк. О, как она выла! Шерсть вставала дыбом. На этом месте он всегда просыпается и уже до рассвета не может больше уснуть…
- Где они все? Что с ними? И что будет со мной? Никогда, никогда больше я не посмотрю на мир двумя глазами. Достаточно и одного. Ведь второй глаз люди выжгли. И хоть он зажил, все равно я его не открою. Нет смысла…
Странный, однако, мальчишка. Какие уже сутки стоит, как вкопанный у клетки и смотрит. Что он тут потерял? Чего ему надо? Неужели самому не тошно?
- Странный волк. Почему он смотрит одним глазом? Что с ним?
В зоопарке, «саду зверей», встречаются два неприкаянных одиночества, две судьбы, две трагедии – человеческая и волчья, мальчик Африка Энбио и Голубой Волк. Встречаются и интуитивно тянутся друг к другу. Потому что эти судьбы похожи. По трагизму и безысходной закономерности бытия. По тому, что оба они пострадали от сильных мира сего – людей - не кормили «львов» («Если не хочешь, чтобы львы нападали на стада, корми их сам»).
У мальчика тоже убили отца, пропала в пустыне мать. И жизнь его тоже вся из шипов, пинков и затрещин. Он умирал в Сахаре от жажды и болезней, проходя свои Красную, Серую и Желтую Африки, он заводил друзей и терял их. («Неужели я так и буду терять друзей одного за другим? Я приношу несчастье?!») Он шел-шел по жизни и вот пришел в зоопарк. И увидел … в глазу этого волка он увидел себя самого. И решил в солидарность с волком тоже закрыть один глаз. Быть может, тогда между ними протянется нить понимания?,..
И она протянулась. И вот у них уже одни воспоминания и похожие сны. И друзья все собрались в одну большую дружную компанию: любимый Верблюдик Кастрюлик, столько раз спасавший Африку от верной гибели, родная, добрая арабская семья, выходившая его больного, Попугай. Гепард, Гиена, и даже две хорошенькие молодые голубки – абессинские Козочки, и вся волчья семья – такая органичная, такая живая.
Ну раз так, то вполне можно открыть оба глаза! И Африке, и Голубому Волку. Хоть уничтожена вся природа, хоть так мало хороших людей и зверей на земле, они-то - хорошие люди и звери – собрались вместе! Они едины в своей чистоте, верности дружбе и любви. «Мы теперь можем видеть наяву и смотреть во все глаза!»
Да, это так. Но как же все грустно! Какой грустный сценарий и повесть французского писателя Даниэла Пеннака, по которой поставлена пьеса. Наши герои встретились, объединились и оценили это единство, но встретились-то в ЗООПАРКЕ! На маленьком острове, уцелевшем в большом море хаоса и разрушения, и окруженном при этом крепкой железной решеткой. В клетке, где птицы, как известно, не поют.
А что же НАШИ «птицы»? Певчие ли они?
Певчие. Еще какие. В спектакле были задействованы две театральные группы Центра детского творчества: детская и старшая – всего более двадцати человек. И все его участники сумели справиться с главной задачей: на сцене царила атмосфера правдоподобности происходящего, особой теплоты и прочувствованности. Дети были музыкальны и пластичны, хорошо знали роли и органично вплетались в канву спектакля, великолепно двигаясь, живя в динамике, заданной режиссером с самого начала.
Голый, ощущаемый всей кожей, нерв постановки буквально звенел, словно натянутая струна. А четкой выстроенности спектакля могли бы позавидовать некоторые профессиональные театры. Чудесные, совершенно необычные костюмы - эти вывязанные крупной вязкой серые жилеты с клочками шерсти, так похожие на волчью шкуру. Необыкновенный Верблюдик (милый, добрый и верный в исполнении Саши Афанасьева) и он же Большой Волк – сильный, мужественный; харизматичная мать-волчица, красавица, верная жена (Люба Шмырина); очень пластичная, легкая, как мотылек, Блестка (Гали Ниценковой). Совершенно правдоподобный в своей талантливой работе Степа Роскош ( Голубой Волк). Про него в кулуарах сказали: «Этот мальчик просто гениален. Сцена – его будущее». А как убедителен и вместе с тем естественен Глеб Иванов в роли Африки Энбиа!
Действие захватывает. И, несмотря на грустный финал, трогает за душу, запоминается, заставляет еще и еще раз все переосмыслить. В этом и заслуга режиссера-постановщика – Ирины Власовой, смело объединившей в одной работе такое большое количество действующих лиц, взявшейся за неординарное, надо сказать, произведение и так достойно справившейся со сложной постановкой. Заслуга художника -декоратора, осветителя (Марины Старцевой), костюмера Татьяны Деминой, замечательного звукорежиссера Евгения Лыткина . Заслуга всего, пожалуй, ЦДТ.
Спектаклю дан зрителями «зеленый свет» для показа его на большой сцене. Он оригинален, эксцентричен, динамичен, интересен, музыкален и необычен.
Что же до недостатков? Разумеется, как и в любой свежей, необкатанной работе, маленькие недочеты есть. Избавиться от них поможет только опыт. Вот и обкатают! Все еще впереди. СМОТРИМ ФОТОРЕПОРТАЖ! |
